– О, Вовка, привет! Что с газетой?
– Ильич, что-то год начался тяжело. Типография взвинтила цены, бумага подорожала, а у меня в кармане червонец. У всех кризис. Народу не до газет. Пытался занять у богатых бобров, они пообещали и спрятались. Вот и думаю: «А на хрена мне все это нужно, если никому, кроме меня это не нужно?». Я что, себе под подушку газеты складываю? Для народа. Пусть просвещаются. А не только обнимаются с холодильником. Пусть духовно развиваются. Это полезнее, чем обжираться и бухать.
– У меня на даче все номера «Вечерки» собраны.
– А у меня денег на бумагу и краску нет. Все же привыкли к тому, что вокруг коммунизм и все вокруг бесплатно… Но мне бесплатно никто ничего не делает. Тут еще бобрихи из Роскомнадзора резко возбудились перед 8 Марта и начали мне по ночам названивать и пыхтеть. На шестнадцатом году существования газеты вдруг спохватились, что неправильно в газете указываю свою должность – Редактор. А надо – Главный Редактор. Им реально делать нечего, попрошу Дмитрия Анатольевича их сократить. Варежки пусть вяжут и на базаре продают. Я им объясняю: «Никакой я не Главный. Я обычный. Главных возят на членовозах, а я на автобусах, метро и маршрутках перемещаюсь. Или пешкодралом. А «Волгу» я еще три года как продал по цене велосипеда». Они говорят-оштрафуем. Думал, что они шутят. Все-таки кормлю их регулярно конфетками «Рафаэлла» и компотиком «Мартини Бьянко». Они неблагодарные и бессовестные. 15 лет издаю газету и никто никогда не возбухал. Разве что Сяба.
– Так Сергей Семенович уже в Москве. Он что, все еще на тебя обижается?
– Нет, Сяба стал хороший. Повзрослел. Вначале обижался, а потом подумал и говорит: «Если бы такой газеты в Тюмени не было, ее надо было бы придумать».
– Жестковато вы про него писали…
– Мы ему иммунитет политический укрепили. Критика закаляет. Благодаря этому он вышел в люди. Сейчас москвичей строит. Они же всегда были надменные и высокомерные. Если ты не из Маасквы, ты – лимита и гопота провинциальная. Сейчас, когда москвичи узнают, что я из Тюмени, не вижу прежней спеси. Сяба их построил конкретно. Тюмень звучит гордо. Приятно сознавать, что наш воспитанник в этом принимает самое непосредственное участие. Сяба заматерел. А до этого он был такой нежный и провинциально-плаксивый. В Хантах их же облизывали. Там пресса как при Сталине. Они путают журналистику и анилингус. Жопу привыкли начальству лизать до умопомрачения. Губернатор там чуть ли не бог. А в Тюмени народ свободолюбивый, дерзкий и палец ему в рот не клади. И хотя тюменцы мне кажутся несколько заторможенными, они хорошие. Когда возвращаюсь в Тюмень из командировки, первая мысль, которая у меня возникает – какие люди душевные и отзывчивые. Это моя Тюмень. Но сидеть долго на пятой точке скучно и вредно. Надо двигаться. Ты же летчик, понимаешь меня.
– А где был?
– Да везде, кроме Афганистана, Папуа – Новой Гвинеи и Гондураса… Думаю над диссертацией. Тема примерно такая – Оранжевые революции и пресса. Демонтаж режимов и медиа…
– А правда, что Собянина хотят Президентом сделать?
– Нет. Месяц назад, когда Борю Немцова провожали, Джон Мейджор меня спросил: «Владимир, кто будет Президентом России?». Я не мог долго водить за нос британского экс-премьера и сказал кратко – Михаил. Он толковый, работал в Минфине и очень порядочный в личностном плане гражданин. Плюс природные данные – он умен, красив. Других я пока не вижу. Тут к нам подошел Касьянов. Вову обижать не надо. Все-таки 15 лет отпахал на галерах. Я за него голосовал и переживаю. Но понимаю – его время ушло. Купим ему должность Президента МОК. Он хоть и потомок шаманов, но не орел. Я как-то с Волошиным ездил к Филу в Ханты, там ходил какой-то прыщавый киргиз и всем наливал. Наливал четко. По кромку. И не разливал мимо ни капли. Спрашиваю у Фила: «Василич, ты где такого талантливого официанта нашел?» Он: «Это мой перзам». Как твоя фамилия, спрашиваю у прыщавого киргиза. Собянин я…
– Да он вроде манси…
– Ну ладно, говорю, ему, молодец, из тебя толк будет, будешь крутым. Он: «Спасибо, Владимир Андреевич». А ты, – спрашиваю его, – кем хочешь быть? Прыщавый киргиз улыбается: «Если можно, то Президентом». Я еще раз на него посмотрел. Дерзкий прыщавый киргизский мальчик. Я ему: «Президентом ты не будешь, но все данные шерпа у тебя на лице. Будешь шерпом Первого. Принеси-подай-пошел в жопу-не мешай. Возможно, будешь Кошельком Первого. А это практически Второй. Все параметры у тебя написаны на лице.
– А он что?
– Ты же знаешь: этот дерзкий прыщавый киргизский мальчик был избран губернатором Тюменской области. Тогда Березовский рулил этими вопросами, а Юлианыч его не устраивал. То, что Юре и Филу приписывают свержение Папы Роки – это художественный свист. Латышеву дали 5 миллионов баксов, чтобы он протолкнул Сябу.
– Это он тогда тебя в подъезде?
– После выборов на меня завели кучу дел. Истец – тот самый прыщавый киргизский дерзкий юноша. Он же – Губернатор Тюменской области. Требовал триста тысяч. Долларов. Получил 666 рублей 66 копеек. Что было в кармане – отдал. Сдачу, говорю, потратишь на бумагу и краску для первой вечерней газеты столицы единой Тюменской области. Тут на меня всю свору спустили, чуть не убили. Там его челядь состязалась, кто больнее меня укусит. Ладно, друзья в Кремле узнали, Сябу за хобот подтянули, отдрючили и посоветовали ему помириться со мной. Мы помирились. У нас нормальные отношения. Он вменяемый чел. Я ему говорю: будь осторожней, здесь тебе не Тюмень. Москва-город грозный, сожрут без соли и перца. Ни любви, ни тоски, ни жалости. Пообещал ему передачку, если посадят. Короче, не брошу.
– А сейчас как?
– Какая-то нездоровая движуха идет. Задолбали вопросами где я соседей в Тюмени. Зачем-то раскурочили кнопку звонка. Убыток. Не дают спокойно спать сестре в Казани звонками в домофон – где он. И консьержку разбулгачили в Петербурге. Она – ветеран девятки и не пустила их.
– А ты дома был?
– Нет, в командировке…
– Кто это к тебе пристал?
– Может, кого-то когда-то задел в газете, а персонажи публикации обижаются, в асфальт хотят закатать. Натравили на меня Роскомнадзор. Они килограмм писанины мне прислали. Весь УК в кучу свалили. Вот опять на днях осудили, штраф надо платить. Десять тысяч. А мне не то что на бумагу и краску не хватает. На автобус нет. Взять с меня нечего. Как с латыша.
Ильич достает купюру:
– На, Вовка. Отдай им и забудь.
– Ильич, ты Герой России и в авторитете. И тоже казанский. А у меня Мама-Героиня. Медалька есть. Седьмой ребенок в Семье. Работаю с восьми лет. Учился на хорошо и отлично. Истинный ариец, характер нордический. Чту УК и УПК. Люблю Маму, Папу, Родину и Свободу. Пошлите на три буквы всех мурзилок-сказочников, которые сочиняют всякие сказки про меня. Приплетают Америку, Израиль, Туманный Альбион… Мало ли где я икру метнул. Это моя частная жизнь. Пусть все недоброжелатели дрочат на Луну и называют это искусством. Сергей Сарычев говорит, что я слишком брутальный. И за это люлей постоянно огребаю. Но меня уже не переделать. Ко мне постоянно пристают, работать не дают. Скажи там нашим казанским ребятам – прокурору Вове и следаку Мише, чтобы не читали перед сном нашу газету. А то возбуждаются и кошмарят меня по всякой ерунде. Твой подарок я никому не отдам. Это подарок Героя России Сыну Героини.
– Вовка, а ты веришь в Бога?
– Ильич, я его знаю. Это моя Мама. Она говорила мне: «Сынок, ты у меня бойкий и фартовый».
Ильичу 75 ныне. Человек – Легенда. Он в позитиве. Энергетика как у Сильвио Берлускони.

* Стенограмма любезно предоставлена Региональным Управлением. Публикуется с незначительными сокращениями