Известный тюменский писатель и журналист Виктор Егоров – о событиях в Донбассе
Несколько слов о диспозиции «сил и средств», но не с военной точки зрения, когда на карте показывают красные и синие стрелочки и называют населенные пункты, по которым проходит «линия фронта». А с точки зрения рядового российского телезрителя. Смотрел три года телерепортажи из Донбасса и всё никак не мог понять, каким образом там сочетается война и мирная жизнь.
Сегодня показывают разрушенный снарядом дом, завтра – идущих 1 сентября в школу первоклашек, это что, одновременно происходит? Обстрел и сидение за партой с учебниками в руках. Сегодня в телевизионных сводках журналисты в касках и брониках пригибаются к земле во время минометного обстрела, завтра на экране коммунальщики без всяких бронежилетов занимаются в городе ремонтом теплосетей и газового оборудования. Они что, воюют через день? По четным дням – пальба, по нечетным – сварка. И вообще, как в воюющем городе могут работать институты, кинотеатры, гостиницы. В гостиницах, кстати, цены, как на сочинском побережье. И активно приглашают забронировать номер.
Теперь стало чуть понятнее. Я – в поселке Безыменное. Боестолкновения идут в окрестностях Коминтерново. Между этими поселками по прямой – 3 километра. Теперь представьте улицу вашего города длиной 3 километра. В Тюмени, для наглядности, возьмем улицу Республики. Я, например, нахожусь в гостинице «Восток», а фронт – на высоте у краеведческого музея. Между нами примерно 3 километра по прямой. Украинские солдаты еще дальше – за музеем метров 800, то есть у Дома обороны. Так вот, стрельба из пулеметов будет идти между музеем на холме и Домом обороны в чистом поле. Из минометов мы будем накрывать «блиндажи» жилых высоток на кольце у Дома обороны. Они будут лупить в ответ по стадиону «Геолог» и коттеджам у музея.
Артиллеристы люди точные, «квадраты» целей знают хорошо, промахиваются крайне редко. В центре Тюмени на улице Республики даже во время обстрелов будет вполне безопасно жить.
Вы можете сидеть у фонтанов, ходить в нефтегазовый институт, смотреть фильмы в «Премьере», затариваться покупками в «Гудвине», гулять по аллеям около правительства Тюменской области и стоять спокойно под кепкой Ильича.
Мамы с колясками, дети в классах, коммунальщики у канализационного люка – всё обычное и привычное. И только изредка со стороны Верхнего бора или с противоположной стороны, с Войновки – ух, ух, ух. Это эхо пушечных залпов артиллерии «наших» и не «наших».
Понадобились «нашим» телевизионщикам репортажи с выбитыми окнами и воронками, они едут к музею. Там будут и слезы в глазах и трупы во дворах. Понадобились светлые и радостные кадры, отправятся в новенькую школу №16 недалеко от гостиницы или прекрасный детский садик по Салтыкова-Щедрина – снимут такие кадры счастливого детства, какие в самой мирной стране на планете, то есть в Швейцарии, не сразу найдешь.
Вот и я, если заточить свой взгляд только на поселке Безымянное, сказал бы, что никакой войны тут нет. Все дома целы, а на главной улице рыбу продают. И два белых «крузера» миссии ОБСЕ спокойно раскатывают по поселку без охраны и сопровождения. Война – там, в 3 километрах, у Коминтерново, за чертой разграничения в поле между лесополасами на участке 800 метров, который просматривается снайперами обеих армий.
В чём правда этой войны? В том, что половина жителей поселка Безыменное хотят присоединения к России, а другая половина – к Украине. Научное исследование никто не проводил, его и провести невозможно, так как местные жители ничего не скажут «исследователям» о своих предпочтениях. Опасно тут признаваться, чьей власти ты желаешь. Но обобщенное мнение ходит такое: 50 на 50. Два года назад было иное мнение: 70 процентов за Россию, 30 – за Украину. Война местным жителям изрядно надоела, хотя по поселку не стреляют, в магазинах полно продуктов да еще и «гуманитарку» привозят.
Широкино – в руинах, Ленин­ское – опустело, Коминтерново – на линии огня. А везде жили родственники и друзья, им пришлось уезжать и спасаться. И ничего не меняется третий год. Понятно, что пророссийские настроения здесь постепенно затухают.
Правда в том, что многие местные парни воюют в составе батальонов «Азов», «Днепр» и «Айдар». Кто-то из здешних взрослых мужчин служит в вооруженных силах Украины. И в то же время, мужчины с территории, принадлежащей сегодня украинскому государству, конкретно из Мариуполя и Харькова, служат в рядах вооруженных сил Донецкой республики. Но это не война государства с республикой, это – гражданская война. Бывают справедливые гражданские войны? Если бывают, то надо признать, что существует две правды об этой войне: у каждого своя.
Есть еще одна правда о всех нас и самая главная: мы были и остаемся людьми каменного века. Ни наука, ни искусство, ни религия нас не изменили. Нам нужно иметь свою территорию и желательно, как можно больше, мы хотим быть главными в разделе пищи, нам нужно убивать точно таких же, чтобы они не убили нас. Мы не понимали и не понимаем, что такое жизнь. Мы готовы положить ее на любой алтарь, который считаем священным. Готовы расстаться с ней, не понимая ее цены, не зная ее смысла, не задумываясь, зачем она дается нам раз в миллиарды лет.
Что могло измениться в нас за последние 7 тысяч лет? Да ничего. Бегали в шкурах с копьем в руке тогда, бегаем в тряпках с мобильником в кармане сейчас. А по сути, на уровне божественного Духа и Света?
В общем и целом – обыкновенные «охотники-убийцы». Сами не можем убить, поможем, чем сможем. Для племени, для предков, за семью, для тризны в честь погибшего товарища. Убить других, убить себя.
Легко. Мы просматривали ролики, что выкладывают участники боев на Донбассе. Идет один бравый парень, останавливается и говорит в камеру: «Укры, я вас люблю. Я буду убивать вас с любовью».
Про любовь и заповедь «любите друг друга» лучше не скажешь. Как понимаем, так и делаем.
Рановато Иисус приходил на землю. Чему можно научить людей каменного века? Да ничему. Им не до Разума и Света, а Дух для них – лишь слабая надежда, что убьешь ты, а не тебя.
Вот лет через «тысяцапяцот», возможно, созреем для того, чтобы сделать шаг через «железные» века. Не с помощью науки, она в этом деле не помощник, а силой веры в святость жизни. Всех и каждого.